Сегодня мы публикуем пост нашего хорошего друга, журналистки Татьяны Федяевой. Это ей принадлежат пронзительные, золотые слова о том, что легко и приятно жалеть маленьких и хорошеньких — но как же тяжело пожалеть грязных и мятых, и предложила попробовать их пожалеть.
И теперь Анна Степановна пишет про нас эту пронзительную статью, проникнутую любовью к ближнему и искренней добротой.
Люди – не котята
Недавно все каналы телевидения показали сюжет из интернета о мужике, который ехал на машине по трассе и увидел несчастного котенка. Промчаться, как все, мимо полумертвого от страха комочка он не смог. Проехав несколько километров, развернулся, подобрал бездомное животное, отогрел и, как говорят, передал в надежные добрые руки.
Признаюсь, что мне этот дядька понравился. Добрый. И не рассудительно добрый, а добрый импульсивно, значит, искренне. Ведь мог бы резонно решить, что ему сейчас некогда, да и всех котят все равно в этой жизни не спасешь, а он вот так, с широкой душой: раз – и повернул к счастью кошачью судьбу. Спасибо этому человеку, который заставил нас оглянуться на себя.
Я оглянулась. И примерила эту ситуацию на большинство из нас. Но вместо котенка – и не на проезжей части, а можно на обочине – представила бездомного. Нет, не котенка. Человека. Повернул бы тот добрый мужик свой «Мерседес», «Вольво» или «Ниву»? Махнул бы на свои важные или не очень важные дела? А если сделал бы это: посадил замерзшего, грязного, больного, дурно пахнущего к себе в машину, чтобы постараться дать надежду на спасение, определив в приют или больницу – что бы сказали сотни и тысячи граждан, умиляющихся доброте безвестного кошачьего спасителя? Покрутили бы пальцем у виска? Сказали бы: дурак — машину не жалеет.
Пожалеть котенка – это здорово. Пожалеть машину – замечательно. А пожалеть человека?
Наберите в любом поисковике слово «бездомный». Сразу выскочат определения бездомных животных. Отдельно – кошек. Отдельно – собак. И где-то внизу страницы – просто «бездомные». Только прилагательное. Не граждане. Не мужчины, женщины или дети. Бездомные. И все.
Между прочим, судьба каждого из них, даже если, что называется, поделить рассказ на шестнадцать, тянет если не на роман, то на детектив или на серьезный социальный очерк нравов. Здесь есть место доверию, мошенничеству, наивной романтике, отношениям с государством, предательству, рядовой глупости, болезни, любви, ненависти, алкоголизму и т.д. То есть, все, как и у тех, кто вполне благовоспитан. В итоге, по стране бродят уже сотни тысяч тех, кого окрестили безликой аббревиатурой: бомж. Не котята, не собачата, а чьи-то отцы, братья, сестры, сыновья и дочери. Только в одной Москве по самым грубым подсчетам таких людей более пятидесяти тысяч. Надо что-то делать!
Гитлер в свое время с такими поступал просто. У него вообще ко многим вещам был подход исключительно радикальный.
Дом трудолюбия «Ной» пошел другим путем. Всем, у кого есть хоть малейшее желание изменить свою судьбу, надо дать шанс. Шанс излечиться от пьянства, шанс почувствовать себя нужным, шанс начать новую, спокойную и трудовую жизнь. Судя по количеству желающих постоянно проживать в этом доме (сейчас таких домов уже 12), большинство из тех, мимо кого мы проходим, скривив нос, хочет этим шансом воспользоваться. Сотни из них, немного пожив в коммуне, поправив здоровье и поставив мозги на место, стали вполне добропорядочными гражданами, восстановили или создали семьи, зарабатывают, некоторые даже открыли свое дело. А все почему? Да потому что нашелся такой человек, который резко повернул автомобиль с маршрута своей устоявшейся жизни и протянул руку первому человеку улицы, потом – второму, третьему и так далее.
Но как долго можно организовывать такие дома в Москве? Во-первых, столица не резиновая. Во-вторых, так много бывших бездомных, которые никому не нужны (это же не пушистый котенок!). Это старики, инвалиды, женщины с детьми… У них часто украдены или потеряны документы, нет пенсий и пособий, часто это выпускники детских домов или сироты при живых родителях. Государство? Как там сказано? «Денег нет, но вы держитесь»? За что им держаться?
Как выяснилось, есть за что. За доброту немногих благотворителей и многих таких же бездомных, которые живя в Доме трудолюбия, зарабатывают на себя и на содержание немощных, действуя по принципу «Человек становится сильнее, если помогает тем, кому хуже». Вот они все вместе и наращивали мускулы. Не только бицепсы и трицепсы, но и мышцы совести.
А недавно впереди замаячила надежда. Надежда на то, что из скученности социальных домов все инвалиды и старики смогут перебраться на природу и с человеческими условиями для проживания. Место это – бывший пионерский лагерь в Сергиево-Посадском районе. У побитых жизнью и потрепанных в жизненных бурях подопечных «Ноя» загорелись глаза. Кто-то вспомнил, что он штукатур-маляр (сантехник, архитектор, каменщик, водитель, художник, агроном, журналист и т.д.), кто-то спешно начал выспрашивать у товарищей о тонкостях строительных профессий. У всех вдруг появился смысл жизни. Не просто выживать. А жить полной жизнью. Уже представили, как сюда, в лес, в двухэтажные корпуса, отремонтированные их крепкими мужскими руками, въедут матери с детьми, инвалиды, старики, как будут они гулять по дорожкам (надо, чтобы коляска инвалидная проезжала!), может быть, заведут курочек – малыши станут их кормить, посчитали, сколько человек сможет здесь разместиться и посетовали, что все равно на всех, кому нужна в Москве такая помощь, места не хватит, но хоть что-то…
И еще: неподалеку Троице-Сергиева лавра. Сюда много желающих приехать. Вот по дороге и заглянут. Все люди хотят творить добро – им такая возможность здесь представится. Книжки читают про Катюшу Маслову — слезы льют, смотрят мелодрамы – всех жалеют. Но то жизнь выдуманная, не настоящая, а здесь – все по правде, все реально. Кто-то начнет с детишками заниматься, психолог для взрослых приедет, еще хотелось бы простым надежным профессиям обучить молодых ребят-инвалидов. Художники бы сюда приезжали пейзажи писать: места уж больно красивые — а потом бы учили рисовать всех, кто пожелает…
Приехали. Пришли. Прибыли. Но не художники и психологи, а владельцы дачных участков из близлежащих садоводческих товариществ. Не знаю, как они относятся к котятам. Людей большинство просто ненавидит.
— Они будут шариться в наших домах! – восклицает респектабельная дама.
— Всю картошку выкопают, — подхватывает низенькая старушка.
— Придумали зэков к нам под бок подселить? А кто все это финансирует? Мафия? Общак? Из тюрьмы? – Это опять дама. – Да у вас просто ОПГ какая-то. Говорите, что Общественная палата поддерживает? Есть депутаты Госдумы, которые помогают? Значит, всех купили. Простые люди? Не смешите. Вас надо хорошенько проверить по всем статьям.
— Скажем одно: мы вас сюда не допустим. Путину напишем. Губернатору, главе района. Дороги перекроем. Но вам здесь не бывать, — четко рубит молодой человек приятной наружности.
Они никого и ничего не слышат. Ни призывов к доброте, ни доводов, что ни в одном доме не зафиксировано случаев воровства у соседей, ни рассказа о том, кому предстоит здесь проживать в арендованных частным (заметьте, это очень важно!) лицом коттеджах.
— Ха, частное лицо! А откуда у него деньги? Малина воровская? Миллионы нахапал? Нет, тут уже миллиардами пахнет! Тоже проверим.
Рядом со мной стоит женщина, много лет помогающая матерям-одиночкам: «Я видела дворцы в этих дачников из СНТ. Их бы тоже проверить не мешало. На честные деньги такого не построишь».
Понятно, что мы ничего проверять не будем. Возвели в элитных местах свои роскошные особняки – будем считать, что им повезло.
Им не повезло с соседями. Хотелось, чтобы были такие же, как они: сытые, успешные, богатые. Ну, и что, что до этих – не сытых – им ехать или идти чуть не два километра! Нам бы и на пятьдесят верст в округе иметь только себе подобных. Но жизнь устроена так, что всем поровну ничего не достается.
В общем, учитывая активность, наличие самых разных ощутимых ресурсов у протестующих, против НОЯ, началась война. Пока информационная. Снял положительный сюжет о НОЕ один канал (без помощи государства, самостоятельно, люди решают одну из острейших социальных проблем с высокими результатами по реабилитации граждан, честь и хвала им за это!) – тут же спешат журналисты другого с нескрываемым намерением «ущучить», «выявить», наказать. Появляется объективная публикация в печатных СМИ – в ответ звонок из издания, занимающегося криминальными историями: где берете деньги? Сами зарабатывают? Это бывшие бомжи? Не смешите!
Почему нас не смешит коммуна Макаренко? Почему ее опыт востребован во всем мире, начиная от Израиля и заканчивая африканскими странами? Почему мы с придыханием говорим о давно почившем св. Иоанне Кронштадском с его опытом Домов трудолюбия (сейчас довольно активно развивается в США и Европе)? И почему мы не готовы признать удавшимся социальный опыт «Ноя». А в том, что он удался, нет сомнения ни у тех, кто там живет, ни у тех, кто хотя бы раз побывал там с визитом. Вспоминается одна история. Как-то ко мне обратилась русская женщина, постоянно, с самого рождения живущая в Латинской Америке: «Хочу хоть чем-то помочь своей настоящей родине».
Мы поехали с ней в «Ной». Долго ходили по комнатам. Разговаривали с жильцами. Смотрели, как все устроено. Потом она протянула конверт с деньгами: вижу, что это доброе дело.
Уже несколько лет каждый месяц она переводит значительные суммы для помощи инвалидам и детям, которые по воле судьбы и обстоятельств оказались без крыши над головой.
Впрочем, не так. Дом у них теперь есть. Был бы и лучше, в сосновом бору, в коттеджах. Если бы не мешали не только те, кто наверняка любит маленьких котяток и утютюкает над ними, но и отдельные журналисты, которым так хочется найти «жареные факты». Искать там, где воруют из госбюджета – это опасно и долго. Лучше – вот таким путем…
И все-таки верится, что не всеми и не на всех каналах потеряно такое простое и такое важное качество, как совесть.
Пусть бы пришли открыто, спокойно и разобрались по существу. И кто знает, может быть, даже захотели помочь.
Кажется, Серафим Саровский сказал, что спасти свою душу можно, став либо молитвенником, либо постником, либо благотворителем. Может быть, начать с самого простого? Отдать для начала хоть немножко своей души?
А вот посмотрите на снимки тех, с кем борются обитатели домов из СНТ. Ну, чем не воровская малина или криминальный общак? Честное слово, мне стыдно за этих здоровых мужчин и женщин, которые избрали объектом для борьбы Сашу, Егорку, Петю, Мадину и их мам и стариков.
И стыдно за собратьев по профессии, которые готовы помогать в этой борьбе.
А подробнее узнать о «Ное» можно из таких ресурсов:
Вконтакте: https://vk.com/dom_noi
Фейсбук https://www.facebook.com/domtrudnoah/
Сайт https://dom-noi.ru/
Если же заходите все увидеть своими глазами и задать нормальные вопросы, пишите и звоните. Вас приглашаю я,
ТАТЬЯНА ФЕДЯЕВА, председатель общественного попечительского совета Дома трудолюбия «НОЙ», автор и ведущая программы «Народный интерес».
А если захватите пачку памперсов для детей и взрослых, вообще будет здорово. Люди, конечно, не котята. Но они тоже нуждаются в доброте.