В малоэтажном микрорайоне Ивантеевки, за кирпичным забором — небольшой двухэтажный дом. Его экстренно сняли зимой прошлого года, чтобы эвакуировать женщин с детьми после пожара в большом доме неподалеку. Тот дом давно отремонтировали, женщин переселили обратно, а на освободившейся площади теперь один из трудовых домов «Ноя».
Мы пришли сюда с руководителем этой малой общины Сергеем. Пришли не одни — по пути из Москвы Сергей встретил бездомного, предложил поехать с ним в дом, тот согласился. На вид мужчине лет 40, сразу видно — уставший, невыспавшийся; за спиной большая сумка, надетая как рюкзак. Сколько таких людей можно встретить на московских вокзалах? Это люди, у которых сломана жизнь.
— Надломана, но пока еще не сломана — поправляет Сергей. — Еще работяга, может вылезти с ямы. А прибьется к бомжам, сопьется — вот тогда и сломается. Нужно его вытащить, пока до этого не дошло.
Перед входом в дом — вахтер с алкотестером. Сергей быстро дует в трубку — по нулям — и проходит. На очереди наш новичок. У него туже «нули».
— Вот видишь, не соврал, что трезвый! — улыбнулся Сергей и шутливо-укоризненно посмотрел на своего помощника: — А ты говорил!
Пока новоиспеченного «ноевца» просят показать содержимое сумки (а мало ли, что там) и инструктируют, куда отнести вещи, где поесть и помыться, помощник Сергея, Шамиль, проводит небольшую экскурсию по дому. Сегодня воскресенье, выходной день: кто-то пошел по магазинам, кто-то по каким-то личным делам, а большинство насельников просто отдыхают у телевизора.
Шамиль морщится: — Вот если честно, мне такой как бы «отдых» не нравится. Лучше бы на природу съездили, на пруд. Погоняли бы мяч, мясо пожарили. А еще лучше разнообразить — одно воскресенье так, а в другое вот в храм, например, сходить. А то закупятся в магазине, придут да сядут у телевизора. Но я не ругаю ребят, они имеют право на любой трезвый отдых. Но можно же предложить… Вот на следующей неделе сообразим, даст Бог.
Шамиль квалифицированный строитель, бригадир. С работой у него никогда проблем не было, но подводила тяга к выпивке… У него есть семья — жена с двумя маленькими детьми, они тоже в «Ное», но в другом доме — социальном приюте в Егорьевске. Восстановили документы, окрепли духом, попробовали жить вместе (и даже пытались вне «Ноя»), но не получилось и решили, что пока лучше так.
Работа у насельников общины нелегкая — в основном, подсобка на стройках, погрузка-разгрузка, демонтаж, копка, вынос строительного мусора, переезды. Если ищете в интернете подсобных рабочих, то с большой вероятностью ваш заказ возьмут жители трудовых домов, которых в Подмосковье сейчас сотни. Важное отличие домов «Ноя» от множества других — половину заработка здесь отдают не в карман владельцу, а на содержание стариков, инвалидов и женщин с детьми: не социальный бизнес, а благотворительность.
Зарплаты по московским меркам маленькие, но нужно помнить, что большинство-то бездомных в Москве и области — приезжие из других регионов.
— Вот смотри — рассказывает один из них. — Я сам из Ижевска, работал грузчиком. Зарплата тысяч 15. В Москве грузчик, например в магазине, получает 30. Из них 10 уйдет на комнату, ну или 7 на общагу, еще столько же на проезд, на поесть. Останутся те же 15. Грубо говоря, то на то и выходит. Но на вольных хлебах сам себе хозяин, никто не удержит от «синьки». В запой ушел — работу, считай, потерял. А здесь получаю примерно столько же, но зато есть трезвый коллектив и сдерживают правила. И волноваться о еде и квартплате не надо — мы за это не платим.
Но, разговорившись за сигаретой, все равно пришли к тому, что пробовать жить самостоятельно, конечно же, нужно. Хочется найти женщину, создать семью, воспитать ребенка. Ведь жизнь-то одна.
Почти все мужики не хотят сниматься на камеру, отворачиваются. Можно бы было «нажать», но какой в этом смысл? Тогда не получилось бы разговора.
Один местный житель по имени Иван сидит с ноутбуком на коленях, что-то ищет.
— Телефон ищу. Телефон нужен. Вот, вчера зарплату получил, надо полезную вещь купить. А старый в ломбард сдал на поза-той неделе. Ну отдохнул, отвел душу, че делать! — смеется.
Иван три раза уходил из «Ноя» и неизменно возвращался на дно жизни, а потом трижды возвращался обратно в «Ной». Он с Брянской области. Пока мотал срок за кражу, жена выписала из квартиры. Остался «бомжом», ну и поехал, естественно, в Москву… Телефон нужен и чтобы на связи быть, и чтобы разговаривать с дочерью (переписываться через «вконтакте» не позволяет жена — читает все переписки, банит).
Шамиль показывает маленький закуток на территории, где организовали мангал и в свободное время отдыхают, жарят шашлыки. В это время женщина — сестра — аккуратно развешивает на прищепках свежевыстиранную одежду.
Один парень — Владимир — вчера получил выговор на работе. Нагрубил бригадиру на объекте. Сергей беседует с ним, объясняет, что общаться нужно вежливо. Пусть настаивая на своей правоте, но вежливо.
— Я еще вечером на собрании об этом скажу. Понимаешь, работа там вообще ненапряжная, одно-два поручения выполнил — и час отдыхаешь. За такую работу надо держаться.
В маленькой комнатке — импровизированный «рабочий кабинет», стоит стол с компьютером. Братья-то отдыхают, а Сергей с Шамилем садятся за работу — решать текущие вопросы. Они прекрасно знают о финансовом кризисе «Ноя», понимают, что на таких трудовых домах, как их маленький дом, во многом и держатся старики, инвалиды. И, пока есть оплачиваемые заказы, расслабляться нельзя.
В комнату то и дело заходят люди — узнать насчет завтрашнего дня, попросить сахара к чаю, рассказать о событиях из своей жизни… Одному человеку меряли температуру — оказалось, серьезно приболел. Руководитель тут не какой-то недоступный, отгороженный железной дверью и охраной «биг босс», а такой же человек, как и они. И кровать у них с помощником стоит такая же — обычная, двухъярусная. Так и живут — спасаются сами, спасая других.